«Мир — в нем творит композитор!» — так очерчивал поле деятельности художника К. М. Вебер — выдающийся немецкий музыкант: композитор, критик, исполнитель, литератор, публицист, общественный деятель начала XIX в. И действительно, мы находим в его музыкально—драматических произведениях чешские, французские, испанские, восточные сюжеты, в инструментальных сочинениях — стилистические признаки цыганского, китайского, норвежского, русского, венгерского фольклора. Но главным делом всей его жизни стала национальная немецкая опера.

«Мир — в нем творит композитор!» — так очерчивал поле деятельности художника К. М. Вебер — выдающийся немецкий музыкант: композитор, критик, исполнитель, литератор, публицист, общественный деятель начала XIX в. И действительно, мы находим в его музыкально—драматических произведениях чешские, французские, испанские, восточные сюжеты, в инструментальных сочинениях — стилистические признаки цыганского, китайского, норвежского, русского, венгерского фольклора. Но главным делом всей его жизни стала национальная немецкая опера. В неоконченном романе «Жизнь музыканта», имеющем ощутимые черты биографичности, Вебер блестяще характеризует, устами одного из персонажей, состояние этого жанра в Германии: «По совести говоря, дела с немецкой оперой обстоят весьма плачевно, она страдает судорогами и не может твердо стоять на ногах. Толпа ассистентов хлопочет подле нее. И все же она, едва оправившись от одного обморока, снова падает в другой. К тому же, предъявляя к ней всевозможные требования, ее настолько раздули, что ни одно платье не приходится ей более в пору. Напрасно господа переделывальщики в надежде украсить ее напяливают на нее то французский, то итальянский кафтан. Он не к лицу ей ни спереди, ни сзади. И чем больше пришивать к нему новые рукава и укорачивать полы и фалды, тем хуже он будет держаться. В конце концов, нескольким романтическим портным пришла в голову счастливая мысль выбрать для нее отечественную материю и, по возможности, вплести в нее все то, что когда-либо создали у других наций фантазия, вера, контрасты и чувства».

Вебер родился в семье музыканта — его отец был оперным капельмейстером, играл на многих инструментах. Будущего музыканта формировала та среда, в которой он находился с раннего детства. Франц Антон Вебер (дядя Констанции Вебер, жены В. А. Моцарта) поощрял увлечение сына музыкой и живописью, знакомил с тонкостями сценического искусства. Занятия с известными педагогами — Михаэлем Гайдном, братом всемирно известного композитора Иозефа Гайдна, и аббатом Фоглером — оказали заметное влияние на молодого музыканта. К тому времени относятся и первые опыты сочинения. По рекомендации Фоглера Вебер поступает в оперный театр города Бреслау в качестве капельмейстера (1804). Начинается его самостоятельная жизнь в искусстве, формируются вкусы, убеждения, задумываются крупные произведения.

С 1804 г. Вебер работает в различных театрах Германии, Швейцарии, занимает пост директора оперного театра в Праге (с 1813 г.). В этот же период устанавливаются связи Вебера с крупнейшими представителями художественной жизни Германии, повлиявшими во многом на его эстетические принципы (И. В. Гете, К. Виланд, К. Цельтер, Т. А. Гофман, Л. Тик, К. Брентано, Л. Шпор). Вебер приобретает известность не только как выдающийся пианист и дирижер, но и как организатор, смелый реформатор музыкального театра, утвердивший новые принципы размещения музыкантов в оперном оркестре (по группам инструментов), новую систему репетиционной работы в театре. Благодаря его деятельности изменяется статус дирижера — Вебер, принимая на себя роль режиссера, руководителя постановочной части, участвовал во всех стадиях подготовки оперного спектакля. Важной чертой репертуарной политики возглавляемых им театров было предпочтение немецких и французских опер, в отличие от более обычного преобладания итальянских. В произведениях первого периода творчества кристаллизуются черты стиля, ставшие впоследствии определяющими, — песенно-танцевальный тематизм, своеобразие и красочность гармонии, свежесть оркестрового колорита и трактовки отдельных инструментов. Вот что писал, например, Г. Берлиоз: «А каков оркестр, аккомпанирующий этим благородным вокальным мелодиям! Какие изобретения! Какие искуснейшие изыскания! Какие сокровища открывает перед нами подобное вдохновение!»

Среди наиболее значительных сочинений этого времени — романтическая опера «Сильвана» (1810), зингшпиль «Абу Гасан» (1811), 9 кантат, 2 симфонии, увертюры, 4 фортепианные сонаты и концерты, «Приглашение к танцу», многочисленные камерные инструментальные и вокальные ансамбли, песни (свыше 90).

Завершающий, дрезденский период жизни Вебера (1817—26), отмечен появлением его знаменитых опер, а настоящей его кульминацией стала триумфальная премьера «Волшебного стрелка» (1821, Берлин). Эта опера — не только блистательная композиторская работа. Здесь, как в фокусе, сконцентрированы идеалы нового немецкого оперного искусства, утверждаемые Вебером и ставшие затем основой для последующего развития этого жанра.

Музыкально-общественная деятельность требовала решения задач не только творческих. Вебер, в период своей работы в Дрездене, сумел осуществить широкомасштабную реформу всего музыкально-театрального дела в Германии, которая включала и целенаправленную репертуарную политику, и подготовку театрального ансамбля единомышленников. Проведение реформы обеспечивала музыкально—критическая деятельность композитора. В написанных им немногочисленных статьях содержится, по существу, развернутая программа романтизма, утвердившегося в Германии с появлением «Волшебного стрелка». Но помимо своей чисто практической направленности, высказывания композитора — это еще и особая, оригинальная, облеченная в блистательную художественную форму музыкальная литература, предвещающая статьи Р. Шумана и Р. Вагнера. Вот один из фрагментов его «Заметок на полях»: «Кажущаяся бессвязность фантастического, напоминающая не столько обычную написанную по правилам музыкальную пьесу, сколько пьесу фантастическую, может быть создана... лишь самым выдающимся гением, таким, который творит свой мир. Мнимый беспорядок этого мира на самом деле заключает в себе внутреннюю связь, пронизанную самым искренним чувством, и надо только уметь воспринять ее своими чувствами. Однако выразительность музыки и без того содержит в себе много неопределенного, индивидуальному чувству приходится многое вкладывать в нее и поэтому лишь отдельным душам, настроенным буквально на тот же тон, удастся поспевать за развитием чувства, которое совершается вот так, а не иначе, которое предполагает вот такие, а не иные необходимые контрасты, для которого верно вот только одно это мнение. Поэтому задача подлинного мастера состоит в том, чтобы властно царить и над своими и над чужими чувствами, а чувство, которое он передает, воспроизводить как постоянное и наделенное только теми цветам и и нюансами, которые тотчас же создают в душе слушателя некий целостный образ». После «Волшебного стрелка» Вебер обращается к жанру комической оперы («Три Пинто», либр. Т. Хелла, 1820. незаверш.), пишет музыку к пьесе П. Вольфа «Прециоза» (1821). Главные произведения этого периода — предназначенная для Вены героико-романтическая опера «Эврианта» (1823) на сюжет французской рыцарской легенды и сказочно—фантастическая опера «Оберон», созданная по заказу лондонского театра Covent Garden (1826). Последняя партитура дописывалась уже тяжело больным композитором вплоть до самого дня премьеры. Успех был неслыханным для Лондона. И все же Вебер считал необходимыми некоторые переделки и изменения. Сделать их он уже не успел...

Главным делом жизни композитора стала опера. Он знал, чего добивался, идеальный ее образ был им выстрадан: «...я говорю об опере, какой жаждет немец, а это — замкнутое в себе художественное творение, в котором доли и части родственных и вообще всех использованных искусств, спаиваясь до конца в одно целое, исчезают как таковые и до известной степени даже уничтожаются, но зато строят новый мир!» Веберу удалось построить этот новый — и для него самого — мир...

В. Барский